Мое далекое детство

Дата: 13.11.2020

| Автор: МБОУС(К)ОШ "Надежда"

| Категория: Новикова Людмила Александровна

Наш папа, Колосов Александр Макарович, после окончания Харьковского юридического института, получил распределение в Крым. В моей детской памяти ярко запечатлелся первый день нашего приезда в город Симферополь. С этого времени могу восстановить в памяти всю свою жизнь.

Поезд «Ясиноватая – Симферополь» прибыл на второй путь без опоздания. За недолгое путешествие, мы и наши вещи крепко пропахли углем и лизолом. Меня, бабушку Соню - мамину маму и отца никто не встречал. Это был август, курортное время. Толпа народу двигалась по привокзальной площади во все стороны. Навьюченные носильщики несли по несколько корзин, катили полные телеги узлов и чемоданов. Порой на них сидели и люди. Мы с бабушкой расположились прямо на ступеньках, идущих с перрона в город. Я, пятилетняя девочка, сидела на огромном коричневом чемодане, перетянутом ремнями для надежности. Рядом лежал узел с матрацем, стояли корзины с продуктами из собственного огорода. Папа куда-то уходил, а по возвращению, вскинул на спину узел, схватил в руку чемодан и мы втроем пошли к трамвайной остановке.

От вокзала до центра города было не так далеко. Вошли в большое серое здание с вывеской «Городская прокуратура». И на протяжении трех с половиной лет это здание стало нашим домом. С жильем в Крыму всегда очень сложно. Молодому специалисту уж точно его не получить в ближайшие годы. Папины коллеги потеснились и освободили для нас целый кабинет. Через пару месяцев приехала мама с младшей четырехлетней дочкой Ирой. За это время мы обустроились. Немного пообвыкли к стесненным условиям жизни после большого съемного дома в селе Авдеевка Сталинской области. Сельский совет бесплатно выделял жилье учителям, в том числе маме, завучу сельской школы. В стенах же прокуратуры, нужно было вести себя тихо и днем выходить из комнаты с бабушкой за ручку. В коридорах всегда сидело и стояло много народу в надежде решения казённых дел. Нашей кухней стало помещение на первом этаже без окон, с очень тусклым светом, предназначенное для хранения вещдоков и фотолаборатории. В связи с пополнением семейства мы переехали в угловой, чуть просторней кабинет на втором этаже с двумя окнами. Он был так мал, что между двумя кроватями с трудом помещалась раскладушка для меня, у окна стоял маленький казенный стол и пара стульев. Зато было преимущество – центр города с полными продуктов гастрономами, лотками газированной воды и вкуснейшими «котятами». Мы так называли пирожки с ливером. Родители водили нас на дневные сеансы в кинотеатры «Пионер», «Спартак». Именно там, мы впервые посмотрели фильм 1947года выпуска режиссеров Надежды Кошеверовой и Михаила Шапиро «Золушка». Но больше всего нравилось посещать вечерние сеансы в кинотеатрах «Шевченко» и «Симферополь», где в фойе перед фильмом играл эстрадный оркестр, и пели модные мелодии тех лет, красиво одетые люди. Припоминаю, как мы с родителями опаздывали на сеанс и бежали в «Шевченко» на первый прокат фильма1958года, режиссера Сергея Герасимова «Тихий Дон». Даже сейчас стоят перед глазами яркие сцены этой картины.

Нашим культурным досугом занимался папа. Семья часто посещала русский драматический театр им. «Горького». Знали актеров в лицо. Практически на все новые цирковые представления покупались для девчонок билеты. Самое большое впечатление на нас произвел цирк лилипутов. Запомнились клоуны Карандаш со своей собачкой Кляксой и Олег Попов в большой клетчатой кепке.

Увиденное мы с Ирой «проигрывали» дома перед бабушкой и мамой. Мама записала меня и сестру в театральную студию Дома Учителя. К новому году, состоялся наш дебют в роли сказочных гномов. Репетировали и танцевали полгода. А все действо заключилось в проходе группы девчонок из одного угла сцены в другой. Каждая была с бородой из пакли и красными фонариками в руках. Вся семья участвовала в изготовлении костюмов. Бабушка чесала паклю, а папа раздобыл у знакомого фотографа два фонаря. И всего-то: «Кушать подано!» На занятия мы больше не пошли.

 Маму в Крыму не «прописывали», и устроиться на работу не представлялось возможным. Жить на зарплату начинающего юриста было очень тяжело. Вскоре бабушка уехала к племянникам в Мариуполь на заработки. Она по образованию была учителем начальных классов, но очень хорошо шила и всегда помогала семье единственной дочери. После обращения папы к городскому прокурору - « Я стою перед выбором. Либо прописка жены и устройство на работу. Либо развод и возвращение жены с дочерями в Авдеевку»- маму прописали и нашли временную работу учителя математики в одной из городских школ. Мы с Ирой целыми днями оставались одни и всегда находили занятие. Увлеченно рисовали. Да так старательно, что на среднем пальце моей правой руки вскоре, появился костяной мозоль. Беря пример с чистоплотной мамочки, мы сами наводили порядок в комнате. Однажды стали «генералить». Лишней посуды в помещении не было. Нам на целый день оставляли воду в графине, стаканы и для нужд ночной горшок. Горшок освободили, вылив его содержимое, из окна на крышу прилегающего дома. Налили в него воду, сняли свои платья и давай их макать и махать по всем углам. Чем не мамины помощницы?

Каждое мгновение своего бытия, мы превращали в игру. Хорошо быть старшей сестрой. Ирочка была более доверчива. Мне часто удавалось ее уговорить на разного рода « фокусы». Был и такой: « Закрой глазки и не подглядывай. Я тебе что- то вкусненькое положу в ротик». Пару раз я действительно клала ей в рот виноградную ягодку, дожидаясь полного доверия. И тогда, в открытый рот прыскала из папиного пульверизатора одеколон «Шипр». За этим следовало наказание от мамы: «В угол!!!» Мама заплетала мне жидкие косички, а младшей доченьке завязывала большой шелковый бант на густом «загривке». Не часто, но нас водили в парикмахерскую, то есть какой - никакой, а опыт цирюльника был. Убедив Иру в своем мастерстве, я усадила ее на пол, чтобы легче достать до макушки. И постригла..., подмахнув брови и ресницы.

Как-то мы с Ирой решили поиграть со своими пупсами. Нам вспомнились проводы в армию Василия, соседа второй бабушки. Это были обычные деревенские авдеевские проводы с застольем, песнями, прощальными хождениями по дворам для получения малых денег на дорогу. А в завершение ход пьяных мужиков по улице с песней под гармошку и завывание женской половины родни о долгой разлуке. Практически то- же самое проиграли и мы с сестрой. Но так увлеклись, что стали реветь во весь голос, не помня себя от «горя». В стенку застучали юристы. Мы на них не среагировали. Прибежал растерянный отец: «Что за беда?» Он уж было подумал, что опять произошла между нами драка. Да, мы дрались. А накануне не хватило у меня аргумента, и я укусила убегающую сестру за попу. Мама пообещала вырвать мне зубы, если еще раз… Объясняли мы бестолково, горько всхлипывая, но он нас понял. Родители решили дочерей дома пока одних не оставлять.

На следующий день мама взяла нас к себе на работу. Идти просто так по дороге было скучно, и я предложила быть поводырем, а Ире изображать слепого. Я шла на шаг впереди. Она сзади с широко расставленными руками. То ли я не правильно ее сориентировала, то ли она слишком мне доверилась, возможно, я забыла о полной « слепоте» идущей сзади, но Ира врезалась головой в первый же стоящий на пути железобетонный столб. Пришли мы к маме на работу обе зареванные. Ее лоб был увенчан огромной багровой шишкой. Ну, а мне досталось за идею.

Несмотря на то, что в Крыму росли в большом количестве овощи и фрукты, соки в период нашего детства, были дефицитом. Купив бутыль томатного сока, нам его выдавали только по полстакана в день. Взяв свою порцию и пустой стакан, я взобралась на спинку металлической кровати. Дотянулась до крышки шифоньера и поставила оба стакана. Затаилась в ожидании младшей сестры. Когда в комнату вошла Ирочка, я показала ей пустой стакан. Она залпом выпила свой сок, я же, как фокусник, подняла стакан томата и стала пить, причмокивая на всю комнату. Мелочь, а обида и помнится всю жизнь.

Папин профсоюз выделил семье одно место в детском саду. С согласия деревенской бабушки Нюни, Иру отправили зимовать в Авдеевку. Для меня это был совершенно неприемлемый вариант. Я должна была быть только рядом с мамой. Это повелось с раннего детства, иначе слезы и какая-нибудь болезнь. В яслях я была всего один день. И так рыдала, что до сих пор помню, как стояла у белой двери с прорезным окошком в ожидании мамы, и наконец, появившееся в нем мамино лицо.

На молодежные посиделки, родители ходили только со мной. Папа брал дочь на руки с условием, что будет нести, пока она рассказывает стихи. Один и тот же стих повторялся мной вновь и вновь, пока не доходили до места. В общем, я стала организованным ребенком и пошла в детский сад, расположенный в старом здании городской картинной галереи. У меня осталось в памяти из того периода несколько моментов. Во- первых, массовая витаминизация детей. А если проще, то нас во время обеда поили рыбьим жиром. Для меня это была катастрофа. Меня неукротимо рвало только от одного его запаха. Во- вторых, прививка под лопатку, сделанная нестерильным шприцом, оставившая шрам на всю жизнь. В-третьих, кровати с ножками в виде раскладных крестов с натянутым между ними брезентом. Многим удавалось с них даже не падать…

 Был и положительный момент. Ежемесячно в детский сад приезжал городской кукольный театр. Мы рассаживались на маленьких стульчиках, кричали и топали, активно помогая положительным героям.

В семейном альбоме бережно хранятся фото того времени. Открывая его страницы, в памяти всплывают беззаботные моменты нашего детства.